Энергосбережение: как лучше и как всегда

Россия – мировой лидер по расточительству энергии. И кажется, наши власти наконец-то решили бороться с этим сомнительным достижением. Пока, правда, получается «как всегда». Что сделать, чтобы было «как лучше»? Об этом пишет журнал РБК.

В «Москва-Сити», несмотря на глубокую ночь, освещены целые этажи. Поступиться красотой иллюминации ради экономии электричества здесь явно не готовы. И это очень по-русски. Пока в Европе и США трясутся над каждым ваттом, у нас разговоры об энергосбережении или энергоэффективности наводят тоску. Масштабная госпрограмма, стартовавшая в прошлом году, ассоциируется с повсеместной заменой обычных лампочек на энергосберегающие, не более того. Бизнес готов внедрять новые технологии, но только если они окупаются за три года. Может, проблему все же недооценивают? И завтра победит тот, кто сегодня научится выключать свет? В Международной финансовой корпорации (IFC) и вовсе уверены, что на энергосбережении в России можно очень и очень неплохо заработать.

Минули золотые времена

У нашей страны имеются две важные особенности. Во-первых, Россия – четвертый в мире потребитель энергии. Во-вторых, по итогам 2010-го мы оказались на последнем месте по эффективности ее использования, то есть больше нас топлива зря не сжигает ни одно государство. Мы и раньше топтались внизу, но это было не столь критично. «Потери России от расточительного потребления энергии сглаживаются благодаря относительно низкой ее стоимости внутри страны», – говорилось в отчете «Мировые тренды в использовании электроэнергии» Международного энергетического агентства (IEA), опубликованном несколькими годами ранее.

Но ситуация меняется. Если три года назад киловатт-час у нас стоил в 2-3 раза дешевле, чем, скажем, в Европе, то сейчас цены практически сравнялись, а то и превосходят зарубежный уровень, отмечают специалисты Агентства по прогнозированию балансов в электроэнергетике. Бизнес уже почувствовал это. «Тарифы растут так быстро, что ставят под угрозу все наше предприятие», – сетует генеральный директор томского завода «Сибэлектромотор» Константин Нотман. Одно время компания даже думала «переехать» в соседний Казахстан: в России стоимость электричества для юридических лиц выше примерно на 30%. «Мы вложили в энергосберегающие технологии 50 млн рублей, в частности, приобрели новые компрессоры, экономим до 20% энергии, но это не сильно помогает, – продолжает г-н Нотман. – Кроме того, перенесли рабочий день в цехе чугунного литья с понедельника на субботу, когда ниже тарифы».

Идея повсеместного выключения света сейчас активно обсуждается на самом верху. По данным Global Energy Statistical Yearbook 2012, энергоемкость нашей экономики (количество килограммов нефтяного эквивалента, затраченного на 1 доллар ВВП) равна 0,337. У лидера рейтинга, Великобритании, этот показатель 0,102. Дмитрий Медведев, едва став премьером, поставил задачу сократить энергоемкость ВВП к 2020 году на 40%, то есть довести цифры примерно до 0,2. Правда, даже если это и произойдет, мы всего лишь догоним Канаду или Индию, но никак не Евросоюз. Какие же меры предлагают высокопоставленные чиновники?

Прежде всего, это Федеральный закон об энергосбережении. Уже запрещены 100-ваттные лампочки, а со следующего года из продажи исчезнут и 75-ваттки. Кроме того, действующая до 2020 года Федеральная программа энергосбережения объемом 9,5 трлн рублей. Финансирование выделяется школам, больницам и другим бюджетным учреждениям, дабы те проходили так называемый энергоаудит, а потом в течение пяти лет внедряли меры, позволяющие сократить потребление энергии на 15% (по 3% в год). Идея, вроде, здравая, о чем свидетельствуют некоторые пилотные проекты. В Красноярске, например, 3,7 млрд бюджетных денег, вложенные властями в детский садик, окупаются за шесть лет.

Но, как это часто случается с госпрограммами, гладко было на бумаге, да забыли про овраги. «Энергоаудит обходится в 30–100 тыс. рублей, – рассказывает исполнительный директор Центра по эффективному использованию энергии Игорь Башмаков. – Однако многие обследования проходят весной и летом, когда невозможно провести полноценную приборную диагностику зданий и оборудования. В Российском энергетическом агентстве, координирующем программу, нет времени разбираться: они обрабатывают по 1500 таких паспортов в день». В итоге все выходит банально и скучно: директору школы – была бы бумажка, энергоаудитору – были бы деньги, а смысл всего действа остается за рамками процесса. Важно и то, что ни директору школы, ни муниципалитету невыгодно перевыполнять целевые показатели и, например, экономить в год не 3% электроэнергии, а 10%. Ведь тогда на следующий отчетный период им сократят финансирование.

Как лучше и как всегда

В развитых державах борьба за киловатты электричества и кубометры теплой воды началась еще во время нефтяного кризиса 1973 года, когда страны ОПЕК ввели эмбарго на поставки черного золота в США и Западную Европу. Американцы стали отказываться от больших и мощных машин, в Италии и Германии стремительно выросли продажи велосипедов, кроме того, в обеих европейских странах научились утеплять свои дома и экономить воду. Появились требования к энергоэффективности зданий – теперь они закладываются еще на стадии разработки проекта. В 1990-е возникли общие для всех членов ЕС программы по уменьшению затрат электроэнергии. Например, на 10 лет раньше, чем в России, произошла массовая замена обычных лампочек на энергосберегающие. Тогда же стартовала и мощная пиар-кампания в поддержку разделения бытовой техники по классам энергопотребления (А, В, С и т. д.). На нее, отмечается в отчете Save2000 (выполнен под эгидой Еврокомиссии), было потрачено около 315 тыс. евро. Пользователи отреагировали по-разному. Так, в Дании наклейка о степени экономии энергии на холодильнике или плите оказалась важна примерно для 60% покупателей, а в Греции – менее чем для 5%. Еще одной мерой стала подготовка за государственный счет специалистов в области сбережения – энергоменеджеров. Всего за 1990 годы власти ЕС вложили в повышение энергоэффективности 85 млн евро, еще около 210 млн евро потратил бизнес.

Сейчас работа в ЕС идет по нескольким направлениям. Первое – это непосредственно государственные вложения. В год власти ремонтируют не менее 3% домов, находящихся в государственной и муниципальной собственности, причем после ремонта их энергоэффективность должна быть на том же уровне, что и у 10% лучших домов страны. Покупая или арендуя новые здания, чиновники также должны смотреть, как там обстоят дела с потреблением тепла и электричества.

В России нечто подобное происходит при капитальном ремонте зданий. Известны технологии, позволяющие сэкономить вплоть до 45% тепловой энергии: утепленный фасад, стеклопакеты и одновременно снижение подачи тепла в батареи. Но без казусов не обходится. «Четыре года назад в нашем доме утеплили фасад, – вспоминает Олег Медведев, москвич, проживающий в доме № 77 по Большой Академической. – Батареи же оставили прежние, и теперь в квартирах с хорошими стеклопакетами очень жарко, жильцы зимой открывают настежь форточку. Перекрыть или убавить отопление нельзя». По данным Красноярского центра инноваций и энергоэффективности, за год в нашей стране улетает в форточки столько же энергии, сколько ее вырабатывается на одной из девяти российских АЭС.

Распространенная в Европе практика – энергосервисные контракты. Это значит, что частные структуры проводят аудит, разрабатывают и внедряют меры по повышению энергоэффективности на предприятиях или на объектах городской инфраструктуры. Вознаграждением же им служит определенный процент от сэкономленного на счетах за электричество (как правило, 3-5%). Особенно популярны подобные контракты в Германии, Франции и Дании, например, в области уличного освещения. У нас же пока дальше разговоров дело не идет. Инжиниринговые компании предпочитают работать за фиксированную сумму. Предприятиям это тоже удобнее, поскольку позволяет планировать свои расходы. Энергосервисные контракты выгодны тогда, когда речь идет о крупных и долгосрочных вложениях. Но как раз они-то в России не в чести. По мнению бизнеса, максимальный срок окупаемости любого проекта в сфере энергосбережения не должен превышать трех лет. Виноваты и нестабильная экономическая ситуация, и отсутствие доверия к органам власти.

Сбережение за чужой счет

Важнейшим подспорьем для собственников домов или компаний, решивших экономить энергию, во всем мире являются субсидии и банковские кредиты. В Канаде, стране со схожими климатическими условиями, недавно стартовала программа EcoENERGY Retrofit – Homes объемом 400 млн долларов США. Владелец дома нанимает инжиниринговую компанию, внесенную в специальный реестр, та выполняет необходимые работы, а затем в течение 90 дней власти возмещают хозяину затраты в сумме до 5000 долларов за счет бюджета.

Похожий механизм с 2006 года действует в Штатах. Собственник дома, заменивший наружные двери и окна, систему кондиционирования и отопления, может получить «скидку» при последующей уплате персональных налогов в размере 30% от стоимости покупки, но не более 1500 долларов. В Германии же еще в 1990-х на внедрение технологий по энергосбережению в жилых помещениях стали выдавать владельцам домов займы на 30 лет под 3% годовых.

В России с подобными схемами все плохо. Одна из немногих организаций, выдающих кредиты на цели повышения энергоэффективности предприятий, – IFC. Она предоставляет деньги нашим банкам, а те доводят их до реального сектора. Проект действует с 2005 года, уже выдано 213 млн долларов. «Когда компания приходит в банк за деньгами на новый станок, она и думать не думает ни о какой энергоэффективности, – рассказывает руководитель Программы по стимулированию инвестиций в энергосбережение IFC Максим Титов. – А банкир говорит: «Давайте посчитаем, сколько энергии он сбережет. Если больше 15%, вы можете взять специальный кредит с пониженной ставкой». Позже, по словам г-на Титова, менеджеры компаний, видя, какие дополнительные суммы приносит им экономия на счетах за электричество, начинают всерьез увлекаться энергосбережением и даже заказывают соответствующий консалтинг.

В энергосбережении специалисты IFC видят громадный потенциал. Чтобы Россия действительно сократила энергоемкость ВВП на 40%, здесь должен появиться рынок соответствующего оборудования и консалтинговых услуг (то есть инжиниринговых компаний, энергоаудиторов и т. д.) общим объемом 320 млрд долларов. Эксперты, правда, не берутся прогнозировать, когда именно это произойдет. Но уже сейчас есть факторы, которые явно играют на руку идеологам энергоэффективности. Во-первых, постоянный рост тарифов на энергоносители, во-вторых, грядущий экономический кризис, который заставит урезать расходы. Подобно нефтяному кризису семидесятых, он может оказать отрезвляющее действие на энерготранжир. Другое дело, что во всех странах, успешно идущих дорогой экономии ресурсов, роль вожака принадлежит государству. И успех России на этом поприще будет во многом зависеть от того, сможет ли она перенять лучшее из существующего опыта и дать бизнесу действительно работающие стимулы, чтобы, уходя, все выключали свет.

ТПП-Информ